Сара ДугласЗвёздный Человек
IV
Ничего, кроме тупого бормотания!
Потому что пророчество данное в древности
И непонятое позже,
Свершилось, как было предсказано прежде;
Не позволило думать о чужом благе тоже,
Было просто лепетом ради лепетания.
Потому что я никогда не шептал о личных делах
В пределах слышимости кота иль мыши,
Нет, не себе одному, в чулане тесном,
Но я его крикнутым с высот домов слышал;
Всё стало известно.
Кто сказал ему что мы были там?
V
Не тот серый волк-старик, что не вернулся
Из мест полных волков, где он покоился — дикий край;
Он собрал кости чтобы в них его обросший щенок вгрызся;
А теперь, сам грызи их, и вой, и умирай.
Пророчество Разрушителя
Однажды день придёт такой, родятся брата два,
И будет Рогом нелюбим рождённый у Крыла.
На север движется другой, начав событий круг,
Создаст он призрачную рать, пошлёт её на юг.
И если первый из двоих стал Человеком Звёздным,
Другой же — Разрушитель суть — нашлёт свой холод грозный.
И льдом покроется земля и снег валИт стеной,
И беззащитно ляжет плоть под коркой ледяной.
Чтобы угрозу отвести, другого победить,
Должны мы Звёздного от пут злой лжи освободить.
Когда же быстро Тенсендор мы к жизни возвратим,
То распри старые, раздор навеки прекратим.
Но если Плуг, Крыло и Рог единства не найдут,
То Разрушение придёт, и все они падут.
Разрушит Звёздный Человек себя своею силою,
И станет тело для его сознания могилою.
Нельзя прошедшее вернуть, хоть жаль бывает дней,
Чем раньше в драку вступит он, тем сбудется верней.
Хранители пройдут свой путь с начала до конца,
Покамест не разрушит мощь их верные сердца.
Дитя, мотая головой, заплачет вдруг навзрыд,
Убийца мужа со вдовой в постели возлежит,
Искусством древним воскрешён давно угасший храм,
И города опять стоят, в местах, где были, там.
Уж больше сотни лет подряд
Те души в колыбельках спят,
Нарушен будет их покой —
Им петь над смертною землёй.
Едва лишь тёмная вода блестящим выкрасит глаза,
Над миром прогремит гроза,
Не просто так — красивый жест,
Так радужный был создан жезл.
Из жира мёртвых он сОздал ужаснейшую тварь —
она любого разорвёт, ей никого не жаль.
Внутри её — таких же девять,
Чтоб в силу тёмную поверить.
Послушай, я скажу любя,
Хоть сила жезла у тебя,
Но даже с силою в руках
Твой путь не будет в облаках.
Предатель средь твоих друзей,
Стоит он за спиной твоей,
Плетёт он заговора нить.
В ловушку хочет заманить.
Когда в твоей любви глазах
Горит надежда, боль и страх,
Себя не дай им пошатнуть,
Иначе к смерти выбран путь.
Питает ненавистью Разрушитель силу,
Но следовать ему — вот путь в могилу.
Прощение лишь одно, без разговора
Спасти сумеет душу Тенсендора.
День Силы
Это был долгий день, день, когда Аксис пытался убить Азур, а потом женился на ней. Это был день наполненный силой, и эта сила очень просто манипулировала жизнями людей. Сила Чародейки — ещё неиспытанная, и, на данный момент, неуправляемая — преобладала над всем этим утром. Сйчас, когда Чародейка улыбалась и целовала мужа, эта сила лежала спокойно, выжидая.
Но ворота, которые замыкали силу Азур и её личность были захлопнуты в этот день, так и другие ворота были плотно закрыты, так что другая сила передвигалась — и не всё из происходящего приветствовалось Пророчеством.
Когда Чародейка откинулась от мужа, принимая тепло и любовь её друзей и семьи, сила двигалась по Тенсендору. Это будет долгий день.
Аксис вытащил кольцо Чародейки из тайного карманчика его бриджей. Он держал кольцо так, что все в комнате могли видеть, затем надел кольцо на безымянный палец левой руки Азур[2]. Оно подошло точно, сделанное специально для этой женщины и для этого пальца.
"Добро пожаловать в Дом Звёзд и быть мне верной помощницей, Чародейка. Мы будем вместе на этом пути вечно."
"Вечно? — сказала Хранительница Ворот. — Вы и Чародейка? Навсегда? Как Вы пожелаете, Звёздный Человек, как Вы пожелаете."
Она засмеялась, затем вынула два шара из чаши, стоявшей перед ней на столе, и осмотрела их. "Вечно," — пробормотала она, размещая шары внутри группы из семи сверкающих шаров, лежащих на столе перед нею. Величественный. "Девять. Завершено. Круг завершён. Наконец… Наконец!"
Она замолчала, погружённая в мысли. Её пальцы дрожали. У неё уже есть один ребёнок, будут и другие. А затем… другие…
Она подержала руку над одной из чаш снова, резко погрузила её внутрь, и вытащила ещё четыре шара. Она уронила их в кучку мягко светящихся золотистых шаров, которые представляли тех, кто не должен был идти через её ворота. Ничтожный.
"А ну ещё один!" Гримаса боли перекосила её лицо. Её рука поднималась медленно и тряслась, она зарычала и вытащила тусклый чёрный шар из кучки тех, кто отказался идти через её ворота.
Она зашипела на Хранителя Ворот, который отказывался отпускать душу без точной и честной оплаты. "Ну, что соответствует ли это твоему обещанию, Волчья Звезда? Так ли это?"
Она уронила шар вместе с четырьмя другими на кучку Ничтожных.
"Достаточно," сказала она с облегчением. "Дело сделано. Достаточно."
Фарадей подтянула ослу подпругу и проверила боковые мешки и корзины. Она не везла слишком много с ней: чашу из заколдованного дерева с серебряной шкуркой, которую она получила очень давно, серебряную мантию, которую подарила ей Мать, несколько дополнительных одеял, пару крепких башмаков на случай плохой погоды, и немного запасной одежды. "Это не так много для вдовствующей королевы," думала Фарадей, стараясь контролировать свои эмоции. Где челядь? Позолоченная повозка и украшенные сбруей лошади? Два белых осла являлись ничтожной оценкой того, что она сделала для Аксиса и Тенсендора и того, что она ещё сделает.
Повозка и лошади? Зачем они ей? Всё, что ей нужно — это любовь человека, который не любил её.
Она подумала о Азур и Каелум, завидуя женщине, разделяющей её удовольствие от сына. Ну, думала она, это — неважно. Я — мать сорока двух тысяч душ. Конечно же, рождение их даст мне достаточно боли и удовлетворения.
В стойлах, как и во всём остальном дворце Карлон, было тихо и спокойно. Незадолго перед тем как она покинула Сентинелов, Фарадей слышала, что ближайшие к Аксису и Азур принцы и командиры были вызваны в помещения, в которых Фарадей оставила их.
"Обручение, я надеюсь," пробормотала Фарадей, не зная, радоваться ли судьбе Азур или рыдать о своей.
Она глубоко вздохнула, чтобы успокоить себя. У неё была собственная роль в Пророчестве, и она могла увести её далеко от дворца. Фарадей не могла дождаться момента, когда она сможет покинуть дворец и город. Никакие счастливые воспоминания не связывали её с ними. Даже последние восемь дней и ночей, которые она провела на половине Аксиса, обернулись ничем другим, как ложью и предательством. И от этих воспоминаний Фарадей хотелось убежать более всего.
Почему никто не сказал ей о Азур? Каждый приближённый к Аксису и, даже удалённые от него, знали о его любви к Азур, но никто даже и не подумал сказать Фарадей. Даже Сентиннелы.
"Вы позволили мне думать, что поскольку Борнхелд мертв, Аксис будет мой, — выкрикнула она Сентинелам. — Всё, что подбадривало меня во время этого хрупкого брака, была мысль, что однажды мои усилия по выполнению Пророчества будут вознаграждены любовью Аксиса, и эта идея была ложной."
Огден и Веремунд опустили головы от стыда, а когда Ир шагнула, чтобы успокоить Фарадей, она рванулась прочь.
"Ты знал? — закричала Фарадей на Джека. — Знал ли ты с самого начала, что я потеряю Аксиса?"
"Никто из нас не знал всех тонкостей и хитростей Пророчества, милая"- ответил Джек, его лицо было непроницаемым.
Фарадей уставилась на него, почти ощущая ложь, которую он произнёс.
Она вздохнула. Встреча с Сентинелами пошла неправильно. Сейчас она сожалела о тех неприятных словах, которые она сказала им перед тем как уйти. Огден и Веремунд поспешили догнать её, их щёки пересекали слёзы. Они спросили её, куда она направляется. "За Пророчеством, в котором Вы верили мне", — внутри Фарадей всё сломалось.
"Тогда возьми наших ослов, вместе с мешками и корзинами," — просили они. Фарадей коротко кивнула: "Если Вы так желаете."
И она оставила их, стоящих в коридоре, таких же жертв Пророчества, какой была она сама.
Сейчас всё, что она знала, что должна пойти на восток, и, что рано или поздно, она начнёт передачу рассады из питомника Ура в Заколдованных деревьях Священной рощи в этот мир.
Фарадей собрала поводья спокойных ослов и повернула к выходу из конюшни. Полностью замотанная и скрытая тенью фигура появилась у входа. Фарадей подпрыгнула от неожиданности, её сердце билось в груди.
"Фарадей?" — спросил тихий голос, и она она выдохнула с облегчением. Ей подумалось сначала, что эта тёмная фигура должна оказаться Волчьей Звездой.